Железо рождает силу. Сила рождает волю. Воля рождает веру. Вера рождает честь. Честь рождает железо.(c)
Задушевные разговоры, странная дружба народов и бравые хитлумские ребята. Все как мы любим, в общем.
От всего этого уюта ей смертельно захотелось домой.
- Я тоже надеюсь. - Она помолчала. - Вот уж не думала, что мне будет тяжело отсюда уходить...
- Как все-таки здорово, что я тебя встретила...
Айолли напоминала разнежившуюся, мурчащую кошку, которую гладят и чешут за ухом. Она даже подумала, как забавно они, должно быть, выглядят со стороны.
Айглен сидел у очага и курил, попутно пересказывая Фаэлосу узнанные им за время вылазки новости. Возможно, это стоило бы послушать всем. но слишком уж уютно и хорошо было для не самых радостных известий.
А Сильвирин сгреб Ломэлоттэ в охапку и повернул так, что получилось, что она лежит головой у него на коленях.
- Ага, в свою собственную, - улыбнулся он, гладя ее волосы.
Было очен уютно и спокойно. Северянка лежала, пытаясь все это запомнить, чтобы вспоминать потом, лежа на земле и глядя на звезды или живя в Гаванях Сириона, городе врагов.
Теперь мало кто мог заподозрить в ней воина Твердыни. Она и сама чувствовала себя так, как будто снова оказалась в своей деревне, среди родных, где нет врага страшнее осы. С этими мыслями она задремала, а потом и вовсе заснула, став очень похожей на маленькую Хисиэль.
Следующим утром Иримэ снова ушла - на этот раз вместе с Фаэлосом, поскольку Айглен, хоть и не жаловался, явно нуждался в том, чтобы как следует отоспаться. Тем временем Альквен вполне освоилась в крепости и активно принялась налаживать там быт, периодически ворча, что толпа мужиков, конечно же, в хозяйственных делах совершенно бестолкова. С ней были бы и рады не согласиться, но с ее появлением и правда стало и чище, и уютней. Хисиэль же была под присмотром Сильвирина, поскольку тот вынужденно бездельничал. А еще его попросили учить девочку грамоте, чем он с немалым энтузиазмом и занялся, так что маленькая хитлумка вскоре во всю выводила палочкой на песке тенгвы.
А к возвращению эльфов Сильвирин обнаружил, что уже относительно нормально передвигается и вообще чувствует себя неплохо. И к собственному удивлению, был совсем не рад, что идет на поправку, но притворяться было бы бесполезно, да и не хотелось. Так что тем же вечером, когда маленький отряд снова был в сборе, Иримэ объявила, что наутро ей и Айолли пора уходить.
Когда же Иримэ объявила, что пришло время уходить, северянка не ответила ничего, а лишь молча кивнула и сжала руку Сильвирина.
- Да, давно пора, - с сожалением согласился Айглен. - Мы будем надеяться, что ты вернешься, кано.
Иримэ только окинула его долгим взглядом, но ничего не сказала. Нарушить свое слово ей случилось только раз в жизни - и то была совсем не ее вина.
Хисиэль, немного стесняясь, подошла к Айолли и Сильвирину и тихо попросила последнего:
- Когда поедешь в Гавани, возьми меня с собой, хорошо? Я ведь тоже скучать буду.
- Я тоже буду по тебе скучать.
- Это очень хорошо, что мы еще увидимся. Не люблю, когда люди вот так пропадают - и все.
Кажется, ее совсем не волновало, что Сильвирин не давал никакого согласия брать ее с собой.
- Будь умницей.
- Обязательно буду. И учиться буду хорошо, честно-честно, - добавила она, покосившись на Сильвирина. Тот улыбнулся ей, но снова ничего не ответил. Впрочем, девочке и того было достаточно, так что она отошла от них и уселась на свое место поближе к матери.
- Жаль, что и правда нельзя ее взять, - тихо сказал Сильвирин, когда Хисиэль уже не могла его слышать. "Мне бы еще извернуться, чтобы Айглен с Фаэлосом за идею тебя проводить мне голову не открутили," - подумал он, все так же обнимая Ломэлоттэ и утыкаясь лицом в ее волосы.
- Но разве девочке может там что-то грозить? Она же ваша и ни при чем...