- Ага. - Айолли встала. - Ты тоже поспи.
Она нежно поцеловала его и пошла на свой мешок. В эту ночь ей почти не снились кошмары.

Хисиэль тоже волновалась из-за того грядущего прощания. Причем, если в случае с Иримэ это казалось даже правильным, ведь сказки, как известно, вечно не длятся. Сказка заканчивается - и все, герои растворяются в вечернем тумане, пока никто не расскажет следующую. А вот к Ломэлоттэ она привязалась, хоть поначалу и опасалась ее немного, поскольку подслушала,что она из черных. Но северянка, несмотря на это, была здесь своей, и без нее в крепости должно было стать как-то пусто. Поэтому девочка проснулась рано, еще до рассвета, и никак не могла заснуть. В крепости все еще спали, за исключением Иримэ, но та была наверху, чтобы оттуда следить за окрестностями, так что маленькая аданет была предоставлена самой себе. она хотела пойти прогуляться вокруг крепости, чтобы немного развеяться, но тут заметила, что Сильвирин зашевелился.
- Доброе утро, маленькая, - сев на своем мешке, хитлумец приветственно улыбнулся ей.
- Доброе, - кивнула девочка.
- Ну раз ты не спишь в такую рань, поможешь мне?
- А что надо делать? - с готовностью спросила Хисиэль.
- Увидишь, - заговорщицким тоном ответил Сильвирин и подмигнул ей.

Девочка согласилась ему помочь очень кстати, поскольку нагибаться Сильвирину все еще было тяжело, а делать это приходилось часто. Но они управились быстро, и на рассвете маленький зал наполнил разбудил запах свежезаваренного квениласа, а еще у очага стояло полное ведро черники. Парень еще успел сходить к ручью, чтобы умыться и помыть руки, а Хисиэль так и сидела с сизо-синими руками у лицом, поскольку далеко не каждую ягоду она отправляла в ведро и порядком объелась.
Заварив ароматный напиток, Сильвирин разбудил сначала Айолли, а потом остальных.

- Ой. - Северянка так и ахнула, увидев все это великолепие. Она даже знала, что сказать. - Ты...ты такой...спасибо тебе.
Айолли обняла его и поцеловала сперва в одну щеку, потом в другую, а потом обняла девочку.
- Какие же вы хорошие...

- Это вам, - пояснил Сильвирин, который аж просиял, видя, что Айолли проснулась в хорошем настроении и не убивается по поводу предстоящего прощания, - что сейчас не съедим, с собой возьмете.
Ведро было весьма объемистым, так что съесть всю чернику даже всем вместе было нереально.
- О, вкуснотень какая! - Айглен подошел и весьма бесцеремонно взял целую горсть.
- Мда-а, кормить тебя, я смотрю, уже не надо, - Альквен тоже проснулась и воззрилась на весьма живописно выглядящую дочь. - Или умойся, что ли...

Айолли очень любила чернику и вскоре стала напоминать Хисиэль. Она ела ягоды и улыбалась Сильвирину и маленькой хитлумке, которую, скорее всего, никогда не увидит. Надо было поесть нормально, но она не хотела. Иногда так хочется повалять дурака...

- Спасибо, это очень кстати, - Иримэ быстро спустилась по лестнице и тоже уселась у очага. Черники набрали и правда много, но Иримэ не сомневалась в способности хитлумцев и столько съесть. В конце концов, летом у большей части человеческого (да и не только, если уж совсем честно) населения Барад-Эйтель руки были характерного синего цвета, и про то даже байки ходили. Так что картина была весьма знакомой.
Количество ягод действительно уменьшалось довольно быстро, и в опустошении ведра не участвовала только Хисиэль, поскольку в ей больше уже не лезло.
Альквен тем временем поставила на огонь еще один котелок, чтобы сварить кашу, в которую тоже добавила той же черники.
Сильвирин сидел молча и смотрел на Айолли, любуясь и стараясь получше запомнить.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и наконец настал момент, когда Айолли поняла, что больше в нее не лезет. Поднявшись, она еще раз поблагодарила Сильвирина и Хисиэль, вымыла посуду и пошла собирать свой нехитрый скарб. На это ушло всего ничего, хотя она не сказать чтобы торопилась. Когда все было готово, северянка оглядела маленький зал полуразрушенной крепости, что за это недолгое время успела стать ей домом. Пора было прощаться.

Иримэ собрала все свои вещи еще вечером, так что ей оставалось только надеть плащ и закинуть на спину мешок.
У выхода из провожали все, кроме Сильвирина, который тоже пошел быстро собираться. Лалвендэ обняла Хисиэль, от чего девочка слегка опешила, а потом пожала руки всем остальным и пожелала удачи. Эдайн отвечали тем же, а Айглен добавил, что будет очень ждать ее возвращения. После этого он подошел к Айолли и крепко обнял ее.
- Удачи тебе, Лотти, - тихо сказал он. - Может быть, тебе было не очень хорошо у нас, но я рад, что узнал тебя.
Последним к Иримэ и Айолли подошел Фаэлос.
- Передай лорду Аннаэлю, что я жив, но назад не вернусь, пока хоть один враг есть в Хитлуме. А еще, если не трудно, передай привет Линниэль из Гаваней и скажи, что она непременно меня дождется.
- Непременно передам, - кивнула нолдэ.
Когда они совсем уже собрались уходить, вслед за ними попытался выскользнуть Сильвирин.
- Куда это ты собрался? - удивленно спросил Айглен.
- Провожу их до конца Топей, - парень отвечал невозмутимо, хотя и понимал, что Айглену это совсем не понравится.
- Сдурел? - отозвался тот. - Ты еще еле ползаешь. А твою ненаглядую и так есть кому защитить.
- Провожу и вернусь, - твердо ответил Сильвирин. - И чернику дай.
- Дурак ты, - сказал Мардил, подходя, и отдал ему ведро, в котором осталась еще половина ягод.
- Ладно, хрен с тобой, - Айглен махнул рукой.

- Я тоже очень рада, что узнала вас, - произнесла Айолли, оглядев хитлумцев и смущенно улыбнулась. - Спасибо за то, что приняли меня, несмотря ни на что. Берегите себя.
Сильвирин все-таки пошел их провожать, и северянка была этому рада. Может быть, прощаться будет не так тяжело, когда не со всеми сразу, а по очереди.
Говорить по дороге не особенно хотелось, и поэтому Айолли просто шла, держа за руку Сильвирина, когда тропа была не такой узкой. Ему было явно тяжело идти и поэтому северянка двигалась не быстро.

Сильвирину явно не стоило за ними идти, но Иримэ ничего не сказала, потому что понимала, насколько для него это важно. Шли из-за этого медленно, но лишний день ничего не решал, так что можно было не беспокоиться. В болота соваться не стали, а обходили их узкими тропами по предгорьям. К тому же, так проще было выйти к старой дороге на Дортонион, где, может быть, еще стоял хутор, на который Иримэ обещала заглянуть. Она шла, обращая внимание на каждую мелочь и каждую деталь окружающего пейзажа, отмечая, что изменилось за почти тридцать лет ее отсутствия. Поскольку места здесь были безлюдные, не изменилось почти ничего, разве что знакомые тропы почти совсем заросли, поскольку сейчас здесь кто-то появлялся еще реже. Ничьих следов пока что тоже не встречалось, и это определенно должно было радовать. Наткнуться на разъезд черных, да еще с Айолли и Сильвирином ей совсем не улыбалось.
Хитлумец сначала пытался расказывать что-то об этих местах, чтобы отвлечь Ломэлоттэ от невеселых мыслей, но разговор не клеился, и он скоро умолк.
К середине дня вышли к небольшой ложбинке, очень похожей на ту, что была около крепости, даже поваленное дерево там тоже было. Людям явно требовался отдых, и Иримэ решила устроить здесь привал.

Айолли и рада была поддержать разговор, но у нее не получалось. Когда же солнце начало припекать, стало и вовсе не до бесед, и так они дошли до привала.
Северянка уселась на поваленное дерево, сняла обувь и вытянула ноги.
- Все прямо как в тот раз, - заметила она, оглядываясь.

Сильвирин сел рядом и обнял Айолли за талию.
- Как в первый день, когда мы друг друга узнали, а теперь... ну не последний, конечно, но долго ведь не увидимся. Забавно, правда?
Иримэ поняла, что лучше сейчас оставить их одних и отошла к краю ложбинки, где и села отдохнуть, глядя в другую сторону.

Айолли вздохнула.
- В таких случаях положено что-то друг другу дарить на память, но... - она оглядела себя, - даже одежда и та не моя. Могу отрезать прядь волос, но что ты с ней будешь делать? Так что у нас все и дальше будет как у эльфов, ваших и наших.Только луна и звезды...и мы друг у друга. Но разве этого мало?

- Не надо прядь волос. Я и так тебя никогда не забуду. И теперь я знаю, что должен к тебе вернуться, что бы ни случилось, - Сильвирин повернул голову и поцеловал северянку.

- Живым только, - сказала девушка, положив голову ему на плечо. Обещание приободрило, и теперь ее взгляд уже не был таким несчастным. - У нас есть легенда, где один парень, из Сов, тоже так обещал. Потом его убили, и к девушке пришла его душа.

- Ну уж нет, если меня все-таки убьют, я не стану приходить к тебе призраком и пугать тебя по ночам, - рассмеялся хитлумец. - Так что другого выхода, кроме как вернуться живым, у меня нет.

- Вот и хорошо, - улыбнулась Айолли. - А я буду тебя ждать столько, сколько нужно. Если потребуется, то всю свою жизнь.

- Я буду последней сволочью, если заставлю тебя ждать всю жизнь, - Сильвирин улыбнулся в ответ. - А еще дураком, который нашел свое счастье и тут же потерял.

- Вот и договорились. - Ломэлоттэ поцеловала его в макушку.

Сильвирин ничего не ответил, только обнял ее и долго не отпускал, словно это могло что-то изменить. Он понимал, конечно, что никак не защитит Айолли от опасностей, которые могут угрожать ей в дороге и от недоверия и наверняка не очень-то теплого приема, который он встретит в Гаванях, и мог разве что тешить себя иллюзией.
Иримэ терпеливо ждала, пока люди отцепятся друг от друга, так ни разу и не повернувшись в их сторону, чтобы не смущать. Наконец, когда и правда пора уже было идти, она, не поворачиваясь к ним, спросила:
- Вы готовы?
- Да, кано, вполне. Прости, что так долго, - отозвался Сильвирин, вставая. За полдня перехода он очень устал, поскольку рана еще давала о себе знать, но всеми силами старался это не показывать. Меньше всего ему хотелось, чтобы Айолли запомнила его слабым и едва способным передвигаться.

Айолли тоже встала и взяла ведро с черникой. Сильвирин вовсю строил из себя героя, и она не подавала виду, что замечает, как ему тяжело, но смотреть, как он загибается, не могла. А еще она шла, держа его за руку, чтобы он мог в случае чего удержаться на ногах и не упасть.
- Я оставила в пещере несколько склянок со снадобьями, - сказала она. - Для чего они нужны, там написано, я перевела с нашего языка. Только, наверное,с ошибками...

Сильвирину очень хотелось опереться на руку северянки, но он бы сам себя не смог уважать, если бы так сделал.
- Хорошо, я возьму их оттуда и отнесу в крепость, - кивнул он, очень стараясь идти в нормальном темпе, чтобы никого не задерживать, - а что сразу Фаэлосу не отдала?

- Еще заставил бы с собой взять, - отозвалась Ломэлоттэ и хитро улыбнулась. - Мол, у нас все есть и помощь от черных не нужна.

- Если бы раньше узнал, заставил бы, - честно признался Сильвирин. - Но сейчас я до пещеры и обратно так быстро не обернусь.

- Ну вот, я же знаю вас, - вздохнула северянка. - А вам это все понадобится рано или поздно. Айлиэ была хорошей целительницей. Если кто будет возмущаться, можешь сказать, что она лечила самого Гэлмора, а Рандир-горец чуть на ней не женился.

- Насчет чего возмущаться? - не понял хитлумец. - Ну снадобья и снадобья, тем более, хорошие. У нас считается, что у черных только оружие брать нельзя, да и то не всякое, так что твоим склянкам все только порадуются.

- А, ну хорошо тогда, - пожала плечами Айолли. - Просто мы берем не все трофейные вещи. От эльфийских снадобий нам становится плохо, а какие-то не берут из-за суеверий.

- Тебе Фаэлос чем-то своим спину мазал, и ничего плохого с тобой не было, - Сильвирин пожал плечами, - значит, у вас просто суеверий - как у друхов...

- Я не приняла посвящение, - покачала головой Айолли. - Но суеверия есть, да, но в основном в Кланах. В Твердыне мало.
Она улыбнулась и немного покраснела.

- Как у вас сложно-то все, - хмыкнул Сильвирин, - А у нас суеверий немного. Может быть, из-за того, что с эльфами бок о бок жили, а может, мы сами по себе такие. А вот у халадинов и у горцев - полно. Иногда даже бывает, кому-нибудь из них скажешь или сделаешь что-нибудь, а он на тебя смотрит так, как будто ты ему в морду плюнул. А оказывается, что у него какие-то там хитрые приметы и обычаи.