- Думаешь, я не могу представить, что там? - Айолли печально улыбнулась. - Мне ведь показывали то, что должны были показать тебе.

- Раз можешь представить, то можно не объяснять, что тебе незачем это видеть, - Иримэ встала и присела у очага, чтобы развести огонь. - Если хочешь, можешь поспать еще немного.

- Раз можешь представить, то можно не объяснять, что тебе незачем это видеть, - Иримэ встала и присела у очага, чтобы развести огонь. - Если хочешь, можешь поспать еще немного.

- Раз можешь представить, то можно не объяснять, что тебе незачем это видеть, - Иримэ встала и присела у очага, чтобы развести огонь. - Если хочешь, можешь поспать еще немного.

Ломэлоттэ вздохнула.
-Тогда мне тоже не пой, ладно? А то неправильно это.

- Почему неправильно? - не поняла Лалвендэ. - Ты мало чем можешь мне помочь, и тебе от этого может стать плохо, а мне - совсем нетрудно.

- Потому что ты мне помогаешь, а я тебе - нет. - Айолли зевнула и снова улеглась. - Это неправильно. Ты и так отовсюду меня вытаскиваешь.

- Считай, что я вытаскиваю тебя вместо тех, кого не смогла, - тихо ответила нолдэ.

- Но я ведь тоже могу тебе помочь! - Айолли снова открыла глаза. - Ну и что, что увижу, не умру. Ничего страшного со мной не случится.

- Ломэлоттэ, я могу тебя слышать только тогда, когда не вижу снов, - Иримэ невесело улыбнулась. - Что толку с этого?

- Не можешь, и для этого тебя надо разбудить, - ответила северянка. - Потом ты опять заснешь, но лучше же видеть что-то хорошее, а не просто темноту, правда? Да ты и спишь очень редко и совсем меня не напрягаешь.

- Делай, как знаешь, - она махнула рукой. - Только чтобы тебе хуже не стало. У тебя ведь это рано или поздно закончится...

- Не знаю, - честно сказала Ломэлоттэ и отвернулась к стене, чтобы было не так светло. - Может быть, и закончится, а может, останется как клеймо.
Эти слова она произнесла таким обреченным, и в то же время таким обыденным тоном, что сама немного удивилась. Она не думала, что запомнит их.

- Не останется, - Иримэ очень надеялась, что ее слова звучат обнадеживающе, - я видела таких и потому знаю, что это проходит. Ладно, давай лучше спи.

Айолли уже спала. Сначала она не видела снов, а потом увидела Сильвирина. Они шли по заброшенному крылу Твердыни, и он с интересом все рассматривал. За окном было какое-то странное зарево и слышался отдаленный шум. Она выглянула наружу и замерла. Огромный, чудовищно большой дракон медленно падал на главные ворота. Грохот был таким, что Айолли его даже не восприняла, он занял собой все окружающее пространство и заставил притупиться все органы чувств, кроме слуха. Она очнулась на полу, в объятиях у Сильвирина. Из непонятно откуда взявшихся ран текла кровь, но закричать девушка не могла. Хитлумец пытался ей помочь и, кажется, рвал на куски свою рубашку.
- Не надо, - произнесла она, удивившись, что может слышать свой тихий голос. - Не надо, я просто...просто умерла.
Сон оборвался.

Был уже полдень, и выходить уже было давно пора, они и так потеряли слишком много времени. Айолли спала не очень-то спокойно, но это был обычный сон, так что Иримэ не стала будить ее раньше. Но сейчас она успела сделать поесть, а потом осторожно тронула северянку за плечо.
- Вставай, нам уже пора.

Айолли вздрогнула и распахнула глаза. Оглядела себя и, не увидев крови, глубоко вздохнула.
- Да, конечно.
Она поднялась и пошла умываться.
- Наверное, дар Видящей у меня все-таки есть, - заметила она, пока они ели. - Мне приснился жуткий сон, в котором вы победили.

- Наверное, ты просто устала, - вздохнула Иримэ. - Я бы хотела верить, что мы победим, но шансов нет никаких. Давай ешь, и пойдем.

- Наверное, - отозвалась Айолли и снова принялась за еду. "Надеюсь" она добавлять не стала.
Ночь не принесла отдыха и северянка чувствовала себя так, как будто ее сильно побили. Когда завтрако-обед был окончен, она прибралась и, взяв свой мешок, вышла на улицу.

Иримэ молча собралась, и они двинулись дальше. Перед тем, как завернуть за поворот, скрывавший времянку, Лалвендэ остановилась и долго смотрела на маленькую хижину. По идее, посты разведки мало к ней относились, а это убежище показал ей Аннаэль. Им очень редко удавалось побыть наедине, и если выдавалось свободное время, то почему бы не объезжать подобные посты вместе? Как-то раз они останавливались здесь на пару дней. Сидели у очага, глядя, как закипает вода в том самом котелке, который тогда еще не был насквозь ржавым, ночью любовались звездами и говорили, говорили... Это было странно и немного безумно. Рассказывать друг другу истории о той жизни, которая была по другую сторону Эред Вэтрин, той в которой они были лордом митримских синдар и советником Верховного Короля нолдор, и совсем не чувствовать себя таковыми. Здесь они были просто двумя эльдар, которые хотели быть вместе.
Понимая, как глупо выглядит столь долгое прощание с обветшавшей хижиной, Иримэ развернулась и пошла прочь, больше не оглядываясь. Она все еще помнила, что здесь недавно прошел отряд черных, и неизвестно, куда они направились. Кто-то мог уже и возвращаться, так что она отбросила неуместные сейчас воспоминания и внимательно следила за дорогой, прислушиваясь к своим ощущениям. которые были куда важнее.

Иримэ долго смотрела на маленькую времянку, что на эту ночь стала их домом. Айолли молчала, не спрашивая ни о чем. Должно быть, эта избушка была чем-то важна для нолдэ, но не все готовы вытаскивать скелеты из шкафов. Северянка шла за ней по узкой тропинке и, должно быть, со стороны напоминала дочку, идущую за матерью, такова была их разница в росте.

Они шли еще несколько дней, и путь был не очень приятным. Погода испортилась, и почти все время шел дождь - то противная изморось, то ливень. По дороге Иримэ замечала, что здесь действительно недавно прошел отряд, но ничего не говорила, чтобы лишний раз не пугать Ломэлоттэ. Стало чуть легче, когда они свернули на запад от Сириона, держась вдоль гор, потому что и дождь не так донимал, и от реки, зажатой в узкой теснине между горами, не тянуло такой сыростью. Правда, приходилось переправляться через притоки Великой Реки, что тоже было непростой задачей. Разумеется, некому было держать на берегу плоты или лодки, как было до того, как этот край разорили, ведь и деревень здесь уже не осталось. Так что приходилось либо долго искать брод, либо материть плот из подручных материалов. У черных, очевидно, со снаряжением было куда лучше, и теперь Иримэ и Айолли отставали от них на приличное время, что не могло не радовать.
Наконец они добрались до истоков Тейглина и старой дороги на Дортонион. Ей и раньше пользовались редко, поскольку другой путь - по краю Анфауглит, хоть и был тоже небезопасен, но не проходил так близко к Нан-Дунгортеб и не сулил весьма вероятную встречу с жуткими обитателями отравленных Тьмой пустошей. Теперь тракт почти полностью зарос, и местами Иримэ следовала ему только по памяти. Но перевал никуда не делся, равно как и потемневший от времени, но еще крепкий деревянный хутор. Запущенный и покосившийся, он мог бы показаться необитаемым, если бы из трубы не поднимался дымок, низко стелясь в сыром воздухе. Вскоре ветер донес и конское ржание, причем лошадь там явно была не одна.
Не доходя до того места, где их уже могли бы увидеть, Иримэ показала остановиться. Она чувствовала, что в доме довольно много людей, и большая часть из них отмечена печатью Тьмы. В принципе этого было достаточно, чтобы просто повернуть назад и идти дальше своей дорогой, но нолдэ хотела все-так убедиться, что Имлаха там нет, а заодно и узнать, зачем сюда явились воины Твердыни.
- Там черные, - коротко пояснила Лалвендэ. - Довольно много. Пошли найдем тебе укрытие, а я сходу посмотрю, остался ли в доме кто-нибудь еще.
В этот момент она чувствовала облегчение от того, что ей не придется рассказывать Морниллэ-Мирвен о том, что она видела в доме ее отца.

Айолли кивнула. Чем закончится эта встреча, она понимала и не хотела на это ни смотреть, ни участвовать.
- Слушай, а тебе обязательно их всех убивать? - спросила она вдруг.

- Зависит от того, сколько их там, - ответила Иримэ. - Но сначала я хочу узнать, куда они собираются дальше.

- И как ты собираешься это сделать? Тебя могут заметить. Может, я схожу, а?
Айолли сама удивилась собственной храбрости, но имея возможность помочь, разве можно это не сделать?

Иримэ помолчала немного, раздумывая.
- А что ты им скажешь? - спросила она оглядев северянку с головы до ног. - Что ты хитлумка, они не поверят, ты говоришь с акцентом. А если ты из черных - то почему одна и в таком виде?

- Скажу, что в плен попала и сбежала. - Айолли решила ничего заковыристого не придумывать. - Посвящения еще не прошла, наставницу мою убили... И что я хочу вернуться домой.

- Ну хорошо, иди, - усмехнулась нолдэ, - распиши там, какие мы все ужасные. А я буду недалеко, если что.

Айолли кивнула и пошла, не оглядываясь. Внутренний голос очень тихо посоветовал абсолютно неподобающую вещь, но она велела ему замолчать и выкинула из головы все дурацкие мысли.
Дорога к хутору тоже почти заросла, а строения покосились, но все равно было видно, что когда-то очень давно здесь жила большая семья и дела у нее шли хорошо. Северянка подошла к воротам и потянула калитку на себя.

Калитка была незаперта, хотя бы потому, что засов был давно сорван, а новый поставить было некому. Двор уже порядком зарос травой, которая местами была примята множеством ног. Сбоку от дома в уже начавшей разваливаться конюшне было привязано пять лошадей, но голосов из дома доносилось много, так что конных в отряде явно было меньшинство.
Густые августовские сумерки только начали вступать в свои права, но в окнах уже горел свет. Суда по всему, несмотря на запустение, воины Твердыни чувствовали себя совсем неплохо, и настроение у них было отличное. Но не успела северянка оглядеться, как от дверей ее окликнули:
- Кто идет?