От резкого движения гондорца Менельзир окончательно погрузился под воду с головой, и это отчасти его спасло, потому что вновь начался обстрел и то тут, то там мимо них в грязь и остатки земли полетели осколки. Умбарец, здраво рассудив, что на какое-то время важность винтовки, как и самого держащего ее парня отходит на второй план и, хоть из рук ее и не выпустил, но тоже подгреб к самому краю воронки и вжался в него рядом с противником. Они были так близко друг от друга, что едва лбами не касались.

Айглен успел уже подумать, что ухнувший в воду умбарец сейчас действительно останется без башки и уже не вылезет, но тот оказался везучим, и вот они уже стояли друг напротив друга, каждый вжавшись плечом в скользкую покатую стенку, все еще не выпуская из рук злосчастную винтовку. "Интересно, он хоть догадался, что она разряжена?" - усмехнулся про себя Бреголас.
- Нашел время танцы танцевать, придурок, - выругался он, но вокруг стоял такой грохот, что умбарец мог понять его, разве что если бы умел читать по губам.

Гондорец выдал в его адрес что-то явно не слишком лестное, но, во-первых, Менельдур из-за грохота не слышал ни слова, а, во-вторых, ему было попросту плевать. Он уже понял, что просто так парень от него не отцепится, как и от своей винтовки, помимо которой у того правда был еще и пистолет. И, с учетом того, что тот так упорно не пускал в дело ни то, ни другое, то убивать его, Менельзира, он точно не собирался. Причем рискуя своей же башкой при этом. Это было вот прямо даже забавно, учитывая, что догадаться, что за рыбу поймал в этой, прямо скажем, мутной водичке, простой сержант уж точно не мог. Значит, либо действовал просто из принципа, либо считал, что умбарец в слишком невыгодном положении и тот сможет легко с ним справиться, что отчасти было верно. Разведчик всерьез задумался, не прирезать ли парня, пока идет обстрел. Да, шанс попасть с первого удара в ключевую точку был ничтожно мал, но был. В конце концов, не убить сразу, так замедлить, а потом уж прикончить. Но то ли от того, что он уже слишком устал, то ли вследствие контузии, то ли еще чего, почему-то даже пробовать не хотелось. Гондорский мальчишка был всего лишь гондорским мальчишкой, которого наверняка ждала дома семья, жена, или невеста, или просто небезразличная ему девушка. И Менельдуру внезапно отчаянно не хотелось становиться тем самым последним мудаком, из-за которого в руки этой девушки, жены или матери ляжет похоронка. "Да чтоб тебя!" - мысленно выругался он. Ничего не оставалось, как дожидаться конца обстрела.

Не думать о том, что вот сейчас может запросто разворотить эту несчастную воронку, и от них обоих ничего не останется, Айглен уже привык, а потому просто отдыхал, не забывая при этом следить, чтобы умбарец ничего не выкинул. В конце концов, это его пленник, который упорно отказывался считать себя таковым, при их первой встрече выглядел так, что ясно было, что он добрался сюда не на своих двоих, а гондорец мало того, что не мог и мечтать о такой роскоши, так еще успел при том положить немалое количество харадцев. Словом, даже передышка в несколько минут была для Бреголаса жизненно необходима, а умбарец, к счастью, временно успокоился и не пытался больше его прирезать или столкнуть вниз.
Но удача, на миг улыбнувшаяся ему (все-таки захватил вражеского офицера!), решила снова повернуться к Айглену тем же местом, что и обычно. Снаряд лег совсем рядом с из укрытием, и чутье подсказало ему это за миг до взрыва. Гондорец отпустил винтовку и сильнее прижался к земле, зажав себе уши и раскрыв рот. А потом раздался оглушительный грохот, земляная стенка дрогнула и вспучилась, и они оба полетели в мутную воду.

Парень тоже, похоже, решил взять передышку, так что несколько минут они просто пялились друг на друга, а потом случилось то, что неминуемо должно было случиться. Один из снарядов попал почти что в их воронку, от грохота Менельзир оглох и ослеп, а потом и вовсе оказался по уши в грязевой жиже, перемешанной с комьями еще оставшейся земли, какими-то обломками, ошметками, кусками металла. Когда зрение вернулось и мир вокруг хотя бы немного перестал раскачиваться, Менельдур понял, что плавает на спине на дне воронки. Он попытался пошевелить руками и ногами, но понял, что от ударной волны у него болит и ноет все тело, и хорошо, если эти самые руки-ноги вообще остались на месте, хотя, кое-как скосив глаза, он обнаружил их вроде как наличие. Что характерно, никакую винтовку они больше не сжимали, так что, помотавшись в колышащейся жиже еще немного, умбарец решил посмотреть, что, собственно, с гондорским сержантом, поскольку все еще ничего не слышал.

От ударной волны вода из воронки выплеснулась, словно из качнувшейся чашки, так что утонуть было уже почти невозможно. Стоило Айглену чуть-чуть приподняться, как его голова отказалась надо водой, и он даже не особо нахлебался. Он ничего не слышал и не видел, но хотя бы был вроде бы цел, и единственное, что у него осталось - это чувство направления, так что он привстал, опираясь руками и локтями и глубоко загоняя их в мягкую скользкую землю. Теперь не нужно было карабкаться выше, и это тоже было несомненным плюсом. Зрение постепенно возвращалось, и, проморгавшись, Берголас первым делом повернул голову и посмотрел, не пропали ли его старания втуне, и куда подевалась его винтовка. Но нет, умбарец оказался невредим, только отключился и только-только приходил в себя. Он плавал не поверхности грязной лужи, кажется, не особо соображал. Винтовка же отлетела вбок и воткнулась штыком в стенку воронки, но это было не первоочередной проблемой.
Айглен тихо выругался, хотя сам себя не слышал, нагнулся и, ухватив своего пленника за руку, дернул его наверх, поближе к тому месту, где укрылся сам.

Сержант обнаружился сам собой, ухватив его за руку и потянув наверх. Наверное, если бы Менельдуру не было так хреново, он даже был бы благодарен за это парню, но сейчас ему казалось, что от любого движения мир снова начинает вертеться в голове с бешеной скоростью, а содержимое желудка (как будто бы тот кофе вообще остался где-то в другой жизни) готово вот-вот выплеснуться. Едва удержав спазм, умбарец попытался подтянуться за удерживающую его руку, чтобы уж не совсем тряпкой висеть на гондорце. Тот, похоже, особо не пострадал, хотя видок у них обоих был тот еще. Надо было выбираться из чертовой воронки и как можно скорее. Было ясно, что она не сможет бесконечно служить укрытием, а свою удачу, даже отмерянную на двоих, они наверняка уже исчерпали. И тут в голове Менельзира как-будто зажглась лампочка. Конечно же, М'вахатбе! За ним ведь должен был прийти транспорт. Неизвестно какой и неизвестно куда, но должен был! Умбарец потряс головой, пару раз открыл и закрыл рот, пытаясь хоть как-то вернуть слух и для верности проорал в самое ухо гондорцу:
- Я сваливаю отсюда! С тобой или без тебя, сам решай! - и пополз наверх по совсем оплывшему краю.

Айглен прислушался, насколько сейчас был способен это делать, но чтобы понять, что обстрел снова прекратился, особо тонкий слух и не требовался. Выждав пару секунд для верности, Брегосал выдернул из грязи свою винтовку, отметив про себя, что если выживет, охренеет потом ее чистить, закинул на плечо ремень и полез вслед за умбарцем. Тот весьма уверенно собрался наверх и, похоже, придумал какой-то план, как выбраться из этого переплета. Конечно, он запросто мог привести Айглена к своим, где он без лишних разговоров получит пулю, но должен был понимать, что и сам он в таком случае успеет обзавестись лишней дыркой в голове. Словом, терять было все равно нечего, и выбор был невелик.

Менельзир выбрался из воронки и плюхнулся руками во все такую же грязную и скользкую жижу, но та, слава всем богам и демонам, была хотя бы ровной поверхностью. Пара минут, пока за ним вылезал гондорец, потребовалась, чтоб продышаться, а потом умбарец кое-как поднялся на ноги, огляделся и, прикинув примерное направление, где могла быть наиболее удобная точка встречи насколько мог быстро побежал туда, лавируя между образовавшимися после обстрела такими же воронками и обломками и стараясь не нарваться ни на харадцев, ни на гондорцев.

Слуш, по моей задумке они сейчас должны выбраться из точки обстрела, добраться до небольшой низины, где будет харадский транспорт, но отбить его, понятное дело, не смогут, зато получат новый кусок инфы про полковника. А вот дальше их придется как-то вообще уводить вдвоем отдельно от остальных войск. И тут у меня пока мысли кончились. Что думаешь?

Ну получается, что когда с харадским транспортом ничего не выйдет, Бреголас снова потащит Менельзира в гондорский штаб, и на этот раз удачно. Нам задолбанный народ не сразу вдуплит, насколько ценного чувака он поймал, так что просто дадут ему патронов и еще одного чувака для надежности и скажут отконвоировать куда надо - то бишь сперва в Барад-Дур, а потом и с Минас-Тирит.

Умбарец весьма уверенно побежал куда-то в сторону от основных войск, что харадских, что гондорских, так что Бреголасу только и оставалось, что бежать за ним, тихо ругаясь на просто удивительный денек, проклятого умбарца, идиотов-артиллеристов и на самого себя для компании. Памятуя о прошлом опыте, он благоразумно держал руку на рукояти револьвера - на всякий случай.

Ну да, как-то так))) Сорри за тупло, что-то у меня мысль ушла ><

Менельдур даже не пытался воспользоваться картой, поскольку после столь активного купания в грязевой ванне она наверняка превратилась в кусок мусора. Но он примерно помнил, что не так далеко от этого места была неприметная низина, практически небольшая топь, в которой при желании можно было спрятать небольшой транспорт. Конечно, ей вполне могли воспользоваться гондорцы или не воспользоваться те, кто должен был вызволять М'вахатбе, да и кто они сами было еще неизвестно, но другого шанса выбраться из переделки попросту не было. Не надеяться же, право слово, на то, что гондорские офицеры посмотрят в его ясные глаза и отпустят. Так что умбарец перебежками подбирался все ближе и ближе к цели, периодически поглядывая на не отстающего сержанта, пока они не оказались у края весьма крутого, хоть и подмытого холма, у подножия которого, собственно, начиналась топь. Сам холм и его склон заросли густой, почти в пол человеческого роста осокой и это было только на руку. Менельзир распластался на земле и пополз вперед, стараясь как можно меньше тревожить острые, режущие стебли.

Бреголас сделовал за ним, не отставая, но и не сокращая дистанцию где-то в пару шагов. Наконец они подошли к небольшой низинке, удачно скрытой за холмом, и дальше умбарец передвигался ползком. Айглен тоже опустился на землю, но вся эта история ему уже сильно не нравилась, ведь кое-кто даже не удосужился сообщить, куда они идут, а подозрения у гондорца были отнюдь не обнадеживающие.
- Не хочешь просветить меня, куда именно ты собрался? - тихо спросил он, придвинувшись чуть ближе к умбарцу, чтобы тот его расслышал.

- Я же сказал, что собираюсь свалить. - Таким же сдавленным шепотом отозвался Менельдур, скосив взгляд на гондорца. Вода в низине глушила все звуки, так что пока непонятно было, есть там кто-то или нет, но умбарец не хотел рисковать. - Так что лучше заткнись.

Айглен только хмыкнул, но дальше расспрашивать не стал. Низинка была просто идеальным место для того, чтобы что-то спрятать - пункт связи, транспорт и прочее в этом духе. Он взглядывался в заболоченную местность внизу, но тоже пока ничего не различал, однако если умбарец осторожничал, то наверняка не зря. На тех, кто чуть что прячется в кусты и боится вылезти, он был явно не похож. Так что Бреголас полз за ним дальше, гадая, в какой заднице окажется в следующий момент.