*решила на всякий случай завести флудилку, вдруг пригодится)))*

Встретить воинов Твердыни - всего двух, да еще весьма мирно настроенных, было большой удачей. Впрочем, Иримэ, конечно, понимала, что удачей здесь не пахнет, просто проклятая крепость перестала наконец ставить ей палки в колеса. А еще, должно быть, она провела на нижних уровнях достаточно много времени, чтобы обитатели верхних перестали видеть врага в каждой тени. Этим нужно было воспользоваться, тем более, что они вполне могли знать, где ближайший выход.
Иримэ снова показала Айолли стоять на месте, а сама прижалась к стене у самого начала бокового прохода, но так, чтобы из-за угла ее было не разглядеть.
- Да уж, обожглись тут еще... - ответила она, весьма удачно копируя человеческие интонации, так что вряд ли можно было что-то заподозрить, - идите-ка сюда лучше, помогите.

Окинув взглядом Айолли, те не заставили себя упрашивать. Она не знала ни рыжего, ни чернявого, но в горле стоял ком и девушка не могла выдавить из себя ни слова.
- Ах ты ж...к'айо`йиртх, - ругнулся на высоком наречии северянин. - Это кто тебя так, а? Ты как дошла вообще?
Хитлумец же больше ничего не говорил и, когда они оба достигли проема, оказался рядом с Иримэ.

Воины Твердыни направились к ним, и Иримэ вытянула из ножен ятаган и сунула за пояс короткий орочий нож, дожидаясь, пока они окажутся поближе. Первый сразу же заинтересовался Айолли и собирался кинуться ей помогать, второй же заглянул за угол. Это был хитлумец, и Лалвендэ порадовалась тому, что адана, пусть и предателя, убьет быстро. Тот успел даже понять, кто именно оказался, прямо перед ним, и отпрянул, потянувшись за клинком, однако Иримэ сделала шаг вперед, вогнав клинок ему в грудь, точно в сердце. Быстро высвободив ятаган, она метнулась ко второму, по пути отпихнув Айолли в сторону, схватила его за плечо и развернула к себе спиной, а после приставила орочий нож к его горлу.
- Попробуешь закричать - убью, - проговорила она северянину на ухо, - сейчас ты подробно объяснишь мне, где здесь ближайший выход наружу. Если не хочешь, чтобы я вытянула это из твоей головы и отправила тебя на Пути куда менее приятным способом.

Айолли не удержалась на ногах и упала, на четвереньки. Из глаз тут же полетели искры, недавняя трапеза подскочила к горлу, но сознания северянка так и не потеряла, хотя и очень этого ждала. Сев на пол, она с ужасом посмотрела сперва на труп, а потом на пленного, который хотел ей помочь. Белые демоны умели узнавать у людей все, что им хотелось, а потом убивали их. Вернее, люди сами умирали, не вынеся боли.
Услышав слова Иримэ, парень слегка побелел, а потом дернулся вбок, надеясь не то вывернуться, не то, на худой конец, умереть быстро.

Иримэ удержала человека на месте и сильнее надавила на нож, так что плохо отточенное лезвие теперь ощутимо мешало дышать и слегка процарапало кожу.
- Я долго ждать не стану. Говори, все равно ведь узнаю.

- Узнавай, - он прикрыл глаза и дернулся вперед.
Айолли плохо соображала от боли, но таки поднялась, держась за стену. Вынув кинжал, она размахнулась и ударила пленного туда, где у него должно было быть сердце.
- Он бы все равно тебе ничего не рассказал. - Ее руки дрожали, к глазам подступили слезы. - Не надо мучить...

Северянин, разумеется, был упрям и решил поиграть в героя, а Айолли, что тоже неудивительно, попыталась облегчить его участь. Иримэ вздохнула и выпустила уже мертвое тело, и оно рухнуло на пол.
- Неужели ты не понимаешь, что я и не могу? Хотела напугать, чтобы не молчал и не врал, - перешагнув через северянина, она подошла к девушке и заглянула ей в глаза. - Да не дрожи ты так, успокойся. Надо же нам как-то отсюда выбираться.

- Откуда же мне знать, можешь ты или нет? - северянка глубоко вздохнула, выравнивая дыхание. - Недавно я и подумать не могла, что ты что-то понимаешь, да и никто не мог... - Айолли немного помолчала, а потом, глядя в глаза Иримэ, добавила. - Даже если бы ты узнала от него все, что хотела, нам знание вряд ли поможет, само по себе. Тот орк, наверное, тоже знал, куда шел.

- Если бы я попыталась увидеть его мысли, его душа воззвала бы к Моринготто, и он бы сразу же узнал, где мы находимся, это очевидно. А то, что я могла бы получить, не стоит такого риска, - Иримэ помолчала немного, подбирая нужные слова, чтобы объяснить попроще. - Мысли - это не карта, по которой легко можно сориентироваться. Я получила бы последовательность образов и ориентиров, которая мало чем могла бы помочь, поэтому слова здесь предпочтительней. В любом случае, мы могли бы получить хотя бы направление. Ладно, не важно... - она оглядела девушку с головы до ног и выводы сделала неутешительные. Айолли заметно шатало, и выглядела она так, что непонятно, как еще не потеряла сознание. - Бери с них все, что тебе пригодится, и пойдем искать место, где ты сможешь отдохнуть.
Сама она перевернула тело северянина и забрала у него меч, который был определенно лучше орочьего ятагана, и кинжал, очень похожий на тот, что отдала Айолли. Также у него на поясе обнаружилась связка ключей, которую Иримэ тоже сняла и бросила в орочью сумку. От чего ключи, было непонятно, но мало ли, пригодятся.

Айолли кивнула. Она видела уже столько пленных, что слово "Моринготто" ее не только не коробило, но и она уже следила за тем, чтобы не назвать его так в неподобающей ситуации. Абсолютно случайно.
Она нагнулась над пленными, закрыла обоим глаза и только потом полезла в сумки. Ничего примечательного там не оказалось, кроме разве что фляги, в которой она с удивлением обнаружила норпейх. Горское пойло встречалось тут довольно редко, но отлично подходило для того, чтобы что-нибудь обеззаразить, а также молотком выбивало из головы всякую дурь. Айолли положила находку в сумку хитлумца, которую решила взять с собой, так как она меньше была заляпана кровью. Там же лежал довольно длинный кусок веревки, чуть обугленной с одного конца. Скорее всего, на ней спускали дрова в логово ахэрэ... Ее передернуло, хотя против духов огня она ничего не имела. Как и против драконов, в общем-то, но до той поры, пока один из них не оказался слишком близко.
Она сняла с обоих рубашки и, оборвав то, что бы не так сильно перемазано, взяла с собой - на привале надо будет замотать ноги.
Дальше шли по тому самому боковому коридору, откуда на свою беду явились давешние воины Твердыни. По дороге по-прежнему никто не попадался, но и места, подходящего для отдыха не было. Потом им снова попалась лестница. Она была винтовой и внезапно ничем не освещалась. Похоже, здесь тоже нечасто ходили. Под ногами иногда что-то хрустело и шуршало, но хотя бы не ползло, и это не могло не радовать. Здесь было тихо и спокойно, но Айолли больше не могла идти, и они решили сесть прямо на ступеньках, преодолев ради очистки совести еще один виток. Где-то неподалеку слышался глухой шум воды, и им хотелось поскорее добраться до цели, тем более что мрак наверху стал пожиже... Узкий проем в стене появился так неожиданно, что поначалу Айолли молча смотрела на серое дождевое небо, не понимая, что именно видит. А потом собрала последние силы и подошла поближе. Окно было небольшим и узким, но смотреть в него и дышать настоящим свежим воздухом было невероятно прекрасно. Узкая горная река срывалась водопадом в ущелье и на нее можно было смотреть бесконечно... Но стоять дальше было уже невозможно, и северянка уселась на ступенях.

Пока поднимались, Иримэ пропустила Айолли вперед, чтобы поймать ее, если она потеряет равновесие и начнет падать, но до верха лестницы добрались без проблем. Там обнаружилось узкое окно, открывающее взгляду кусочек серого дождевого неба. Лалвендэ дождалась, пока северянка отойдет от окна и усядется н ступенях, а потом буквально подбежала у нему, жадно, с наслаждением вдыхая свежий воздух и подставляя лицо порывам ветра, несущего дождевые капли. Открывшийся вид, хотя, если подумать, и не представлявший из себя ничего особенного, казался таким нереально прекрасным, то Иримэ не до конца верила, что все это происходит с ней взаправду. Внизу, в подземельях, ей иногда казалось, что никакого побега не было, и это Лумрен придумал очередную уловку, но тогда заставить себя поверить собственным глазам было проще. В голове промелькнула глупая мысль раздобыть как-нибудь веревку и попробовать спуститься, выбраться из Ангбанда прямо сейчас. Впрочем, Иримэ прекрасно понимала, что затея бредовая: такой веревки у них не было, да и по горам в этом месте Айолли точно не прошла бы, да и она сама в нынешнем состоянии - вряд ли. Но ведь какая разница, если все это - очередной морок? В видениях нельзя по-настоящему умереть, так почему бы не попытаться хотя бы так? Лалвендэ одернула себя и долго стояла, глядя в окно и повторяя мысленно, что все по-настоящему.
В какой-то момент она поймала себя на том, что еще немного, и из глаз у нее потекут слезы - то ли от счастья снова видеть небо, то ли просто от усталости. Нет уж, счастья видеть такое проклятой Твердыне точно не перепадет. Она взяла себя в руки, отошла от окна и уселась рядом с Айолли, прислонившись к стене и найдя удобное положение, чтобы не было больно. Затем открыла сумку и, достав из нее лепешки, разломила одну надвое и одну половину взяла сама, а вторую молча протянула Ломэлоттэ.

Девушка взяла лепешку, но съела совсем немного. Она так устала, что ее не хватало даже на это, а потому просто сидела, глядя на серенькое пято света на стене напротив окна. Нужно было перевязать тряпками ноги и посмотреть, как там повязки, но Айолли не хотела рассматривать себя, она хотела только спать.
...Проснулась северянка уже под вечер. Небо за окном потемнело и немного расчистилось, так что между облаков виднелись редкие звезды.

Сон был непозволительной роскошью, так что Иримэ просто молча сидела, глядя то на Айолли, то в постепенно темнеющее небо. Собственно, кроме этого здесь была только пыльная теряющаяся во мраке лестница - и больше ничего. Девушка спала и во сне выглядела особенно беззащитной и хрупкой, так что непонятно было, как она вообще еще держится, хотя Лалвендэ прекрасно знала, что не стоит недооценивать атани - они только кажутся слабыми, но в действительности способны очень на многое. А еще ей хотелось плюнуть на все и пойти отыскать Лумрена, чтобы поквитаться с ним здесь и сейчас, а дальше будь что будет. То, что он сделал с ней самой, было мерзко, подло, жестоко - но логично, оправдано их извращенным пониманием необходимости. Иримэ иногда приходилось силой вырывать сведения из мыслей воинов Твердыни, от чего те мучительно умирали. После такого она чувствовала себя грязной, запятнанной, ровней морготовым тварям - но на войне случается такое, что иначе никак. Так что в какой-то мере она понимала Сумрачного - в отношении себя. Но не этой девушки, которая провинилась лишь в том, что оказалась не в том месте не в то время. По ней видно, что сражаться она толком не умеет, а убежать и подавно не успела бы - так что она могла сделать?Вот что??? Но Иримэ, конечно же, не пошла искать майа, потому что сейчас ей было точно с ним не справиться, да к тому же, она должна была выжить. Она была еще нужна многим на юге - да и собственно Ломэлоттэ тоже.
Тем временем, уже заметно стемнело, и в разрывах туч показались первые звезды. Иримэ только собиралась разбудить северянку, чтобы идти дальше, как там сама проснулась.
- Доброго вечера, - проговорила Иримэ, выделив последнее слово, потому что знать время суток тоже было просто нереально приятно.

- И тебе тоже доброго...ой, уже ведь поздно! - Айолли смотрела в окно заспанными глазами. - Весь день проспала...
Однако сон пошел на пользу, и она чувствовала себя отдохнувшей и даже не такой разбитой, как раньше.
Девушка споро залезла в сумку и, вытащив оттуда обрывки рубашек, стала заматывать ноги. Нормальную обувь это, конечно, не заменяло, но тем не менее, лучше, чем ничего. И, попив из фляги, они двинулись дальше.
От лестницы шел коридор, такой же пыльный и заброшеный. Он тоже не освещался, но зато по одной его стороне иногда попадались окна. Айолли пыталась сообразить, где они с Иримэ сейчас находятся, но у нее никак не получалось. За все годы, проведенные в Твердыне Тьмы, она так и не исследовала крепость целиком, да и, сказать по правде, сомневалась, что это вообще возможно. Поэтому, бросив попусту гадать, она решила дождаться рассвета и определить по солнцу.
- Даже не думала, что здесь все это есть, - честно сказала она Иримэ. - Эта лестница, коридор... Я даже горы за окнами не узнаю.

Нолдэ остановилась у очередного окна и ответила:
- Это, очевидно, Эред Энгрин, и окна выходят почти точно на север, хотя мне тоже это мало о чем может сказать.
А про себя она подумала, что в этой крепости действительно искажено само пространство. От средних уровней, где еще не было окон, она спускалась к драконьим подземельям много дней, и даже если учесть, что ее путь был очень извилистым, все равно как-то не укладывалось в голове, что теперь они с Айолли так быстро добрались почти до самого верха. А еще ее уже не удивляло понимание того, что если бы она попыталась пройти здесь одна, она бы просто не заметила нужных поворотов, даже если бы кто-то рассказал ей, как идти. А может быть, их и вовсе странным образом не оказалось бы на месте.
- И как только вы сами здесь ориентируетесь? - тихо спросила Иримэ.

- Север-это хорошо, тут стражи меньше...- протянула Айолли, высовываясь из окна и вдыхая ночной воздух. - А как ориентируемся... Те, кто уже прошел посвящение, дорогу быстро находят. Они становятся как бы частью крепости, что ли. Она их принимает, а они - ее. Насчет орков не знаю, да они и бывают только внизу. А фаэрнэй...они фаэрнэй и есть, майар, по-вашему. Могут они потеряться или нет, это я не знаю, но вот кого-то не найти - вполне. Ой. - Она вдруг остановилась и глаза ее расширились. - Нас ведь Владыка Севера тоже ищет. И тоже не нашел...

- Думаю, до недавнего времени Моринготто все устраивало. Сначала эта крепость помогала меня найти всем, кто пытался искать, а потом она сама, а может быть, вместе с Мелькором, поняла, что поймать меня не так-то просто, и мне почти перестали попадаться люди или орки. Равно как вода и пища, так что мне приходилось самой их искать, но удавалось редко. И наконец она вывела меня к тому дракону, который должен был либо прикончить меня, либо серьезно ранить, так что я стану для них не опасна. Но тут твой хозяин взял да и кинул тебя туда же, - пока Иримэ говорила, у нее самой начинали складываться во вполне логичную схему, казалось бы, несвязанные вещи, и получалось, что все выходит не так уж плохо. - А теперь Морготу все еще нужна я, но крепость хочет, чтобы ты была жива. И вопрос только в том, до чего они договорятся.

- У нас говорят, что Твердыня выросла из горы за одну ночь по его воле. Она...очень непростая, но может ли нарушить его волю, не знаю.
Айолли шла, задумчиво глядя по сторонам и прислушиваясь к шуму ветра. Коридор тянулся и тянулся, а навстречу до сих пор никто не попадался.
- Сколько себя помню, мне всегда удавалось находить с ней общий язык. Я почти ни разу не заблудилась, мне никогда не было здесь страшно. Вернее, было, но ее саму я не боялась, как многие. Не знаю, как так вышло, у меня и дара-то, считай нет...
Она поняла, что сболтнула лишнего, но махнула на это рукой. Уж кто-кто, а Иримэ знает о ней больше, чем кто-либо другой.

Лалвендэ остановилась и повернулась к девушке, заглядывая ей в глаза. Здесь Твердыня не так давила на нее, чужое присутствие ощущалось намного слабее, так что Иримэ решилась раскрыть свое сознание и осторожно потянуться им к Ломэлоттэ, чтобы увидеть суть, но не навредить. В коридоре было достаточно светло, чтобы исходящее от нее легкое свечение было почти не заметным, но сейчас оно стало ярче. Впрочем, долго смотреть так было небезопасно, и Иримэ, увидев все, что нужно, снова закрыла свой разум.
- У тебя есть дар, просто он не похож на ваши представления о том, каким он должен быть. Ты общаешься с этим местом, и оно тебе помогает, хотя для такого "дара" у вас и нет красивого названия. Когда мы выберемся отсюда, может быть, он пропадет, а может быть, ты найдешь общий язык не только с Ангбандом. В любом случае, прошу тебя, не делай больше глупостей вроде того случая, когда ты из-за всего этого хотела покончить с собой. У тебя в жизни еще будет много хорошего, даже и без "дара".

Когда Иримэ вдруг раскрыла свое сознание и потянулась к ней, Айолли от неожиданности охнула, но не отпрянула. Эльфийка не пыталась сделать ничего плохого и не причиняла боль. Она была как птица, что, пролетая мимо окна, заглядывает внутрь, не более того. Однако напоминание о том случае заставило девушку слегка порозоветь, хотя этого и не было видно в темноте.
- Нет, так не буду, это было глупо. Я хотела стать Видящей, а тут вот так... - она отвела глаза. - Не знаю, может, ты и права, но еще одно такое место вряд ли найдется. - Они шли молча некоторое время, но потом она добавила. - Она ведь не злая на самом деле, просто любит своих детей и ей не нравится их - нас - терять.

- Может и не злая, - Иримэ пожала плечами, - но она привязывает вас к себе слишком сильно и не отпускает, даже когда вы далеко от нее. У людей бывает так, что мать слишком привязывается к своим детям, не понимает, когда им пора уйти и жить самостоятельно. Так же и это место, только оно не докучает непрошеными советами и требованиями, а уродует ваши души. Все эрухини приходят в мир свободными, а оно, равно как и Моргот, лишает вас свободы. Может быть, оно таким создано и не понимает, что творит. Но это очень большое зло, как раз то, что мы называем Искажением.

Айолли ответила не сразу. За окном стало совсем темно и приходилось идти наощупь.
- Может быть, - произнесла она наконец. - Но ее к нам тоже могли привязать. Она дает силы нам, а мы - ей, но кто знает... Зато я не слышала, чтобы кто-нибудь из наших предал, скорее уж умрут. Так что есть тут и другая сторона...
Они прошли еще немного и уткнулись в чернеющий в стене дверной проем. Угловая комната оказалась сквозной и в ней было навалено всякого хлама. Там была даже кровать, но плесень на покрывале напоминала шкуру какого-то животного и это вызывало оторопь. Находившийся там же камин не топили тоже очень давно, а стекла в красивых стрельчатых окнах оказались разбиты. А еще там стоял комод, на котором, прислоненное к стене, красовалось большое зеркало. Очень старое, в резной раме, оно было покрыто толстым слоем пыли, которую не вытирали тоже очень и очень давно.

Иримэ выслушала северянку, но вместо того, чтобы снова пускаться в объяснения, негромко рассмеялась.
- Да неужели? А чем сейчас занимаешься ты?
Тем временем они нашли какую-то комнату, давно заброшенную и превращенную в склад какого-то хлама. Но главное, что здесь были двери, которые можно было закрыть, и что здесь явно никто не ходил уже очень давно. Значит, здесь нескоро станут искать.
- Хочешь отдохнуть? - спросила Иримэ. - Здесь мы можем закрыть двери и остановиться до рассвета.
А еще ее внимание привлекло старое зеркало в искусно сделанной резной раме. В нем было что-то необычное, хотя нолдэ и не мгла понять, что именно. А может быть, дело в том, что она очень долго держала свое сознание закрытым и теперь, когда позволила себе по-настоящему посмотреть на то, что называют "незримым миром",необычное ей чудится в каждой тени. Просто так хочется еще раз посмотреть... но нельзя. Хотя скорее всего, это было просто красивая вещь, и к тому же, зеркал она не видела уже много лет. Иримэ подошла к нему и стала рукавом стирать толстый слой пыли, покрывавший стекло.

От ее слов Айолли дернулась как от удара и опустила голову.
- Я еще не местная, потому что не проходила посвящение, но ты права, я предательница, - ее голос по-прежнему был тихим и сорваным, но в появилась твердость. - И ничто меня не оправдывает.
Но похоже, Иримэ ее уже не слушала, заинтересовавшись зеркалом. Айолли никогда его раньше не видела, а сейчас ей и вовсе было не до того, но она все равно подошла, чтобы хоть немного отвлечься. И тут же забыла обо всех своих переживаниях. Старое зеркало не спешило показывать ее неземную красоту, равно как не отразило и нолдэ. В нем вообще была какая-то другая комната, за окнами которой вставал рассвет. А прямо перед ними сидела молодая женщина и медленно расчесывала длинные и роскошные каштановые волосы. Ее зеленые миндалевидные глаза глядели куда-то вниз, лишь изредка глядя на дело рук своих. Как будто она что-то написала и теперь перечитывала.
- Тьма Изначальная! - только и смогла ахнуть Айолли. - Это же Айлиэ ирэ-Кийт, она умерла не так давно...

- А по нашим законам ты бы... - Иримэ начала было отвечать, но осеклась, и было почему. Вместо своего отражения она увидела кого-то совсем другого. Она снова дотронулась до стекла, словно пытаясь дотянуться до руки женщины. Обрах, разумеется, остался тем же, плавные, монотонные движения бесконечно повторялись. Просто образ, почему-то отпечатавшийся в зеркале, ничего более. Еще одна причуда этой крепости, от которой Иримэ уже готова была ожидать чего угодно.
Айолли же явно знала эту аданет и назвала ее имя, как будто оно уже все объясняло. Но Лалвендэ, разумеется, никогда о ней не слышала.
- А кто это? - спросила она.

Айолли прильнула к стеклу, но дотронуться не решилась.
- Она была целительницей, одной из лучших, - северянка бы глядела на зеркало и дальше, но ее ноги устали, и она села на краешек кровати. - Нашла противоядие от одного их ваших ядов, делала всякие элексиры, от которых кожа дольше не покрывалась морщинами, а волосы были блестящими и сильными... Она много чего умела, но однажды встретила на юге Гэлмора Черного Волка. Это такой хитлумский разбойник, чья банда доставала Повелителя Воинов несколько месяцев. Я не знаю точно, что там было, но этот Гэлмор оказался сыном и наследником Гэллиана эр-Алхорана, вождя Клана Черных Волков, и захотел вернуть свое, причем выведя своих людей из-под руки Владыки Севера. Такие идеи тут давно бродят, потому что северян гибнет много, хотя прямой угрозы Северу нет. Да еще и хотели на Гавани напасть... В общем, она помогла ему попасть на Север, он спелся с матушкой Совой, которая хотела усидеть на двух стульях, чего-то там пообещал Молниям... В итоге он погиб, но на Гавани мы так и не напали и, наверное, уже не нападем. Зачем ему помогала Айлиэ, я понимаю, но она предательница. Да, они все-таки есть... Как-то она совсем выпала у меня из головы... - Айолли вздохнула. - Она понимала это и вернулась, чтобы принять наказание. Но она по-прежнему считала, что права. "Твердыню создана, чтобы защищать наши земли, а не нападать на чужие", - так она сказала и ее убили. Нет, не мучили. А ее ученица была с ней до самого конца и не отреклась. Говорят, потом ее отправили на рудники - лечить эльфов и эдайн, чьи силы и умения еще нужны Владыке Севера.
Айолли замолчала и перевела взгляд на окно, за которым мерцал Гэл-айкъет.
- Я и не думала, что когда-нибудь назову их обеих счастливыми, - наконец проговорила она еще тише.

Иримэ слушала с интересом, при упоминании Гэллиана эр-Алхорана кивнула каким-то своим мыслям, но дальше расспрашивать не стала. По Айолли было видно, что ей не очень-то нравится рассказывать эту историю, и она решила, что дальнейшие пояснения того не стоят. Она помолчала немного, глядя в зеркало, а потом спросила:
- И почему же ты называешь их счастливыми?

- Они выбрали свой Путь и прошли по нему. - Айолли поставила на кровать ногу и обхватила колено. - Они знали, зачем они жили, делали, что считали нужным, и не побоялись за это ответить.

- Ты тоже выбрала свой путь, - нолдэ отвернулась от зеркала и подошла к ней, усевшись рядом на край кровати, - и по нашим представлениями ты не сделала ничего дурного. Уйти от лорда, который бесчестен и неоправданно жесток - не зазорно. Я дала тебе оружие и повернулась к тебе спиной, и к тому же, я не слышу, о чем ты просишь Ангбанд. Ты могла бы попробовать убить меня или попросить крепость вывести нас хоть прямиком к Морготу, но ты сделала иной выбор и, как мне кажется, считаешь его правильным. И у тебя, в отличие от них, есть возможность еще долго жить после этого. Так разве они счастливей тебя?