Железо рождает силу. Сила рождает волю. Воля рождает веру. Вера рождает честь. Честь рождает железо.(c)
Это писал вахофаг и нолфинг, так что превозмогометр взорвался нафиг. А в остальном все ок)))
Блох пока не ловила.
В общем, как-то оно так...
(Читать.)Этот взгляд был бы, наверное, очень трогательным, если бы глаза существа не были шириной с две ее ладони и не находились на уровне лица Иримэ - и той оставалось лишь надеяться, что дракон приподнял голову, а не положил ее не землю. Медленно, очень медленно Иримэ сделала шаг назад, а потом несколько шагов вбок, чтобы уйти с того места, куда существо сможет дохнуть пламенем. Но огромная голова поворачивалась вслед за ней, правда, к счастью, дракон не спешил нападать. Иримэ замерла, прислушиваясь к малейшим колебаниям воздуха, чтобы определить, в какой стороне следующий проход. Определив направление, она так же медленно, не поворачиваясь к твари спиной, попыталась уйти. Однако стоило ей отдалиться на десяток шагов, как дракон издал протяжный звук, слишком низкий для писка и слишком высокий для рыка, и в нем явственно читалось разочарование. От ребенка пыталась убежать интересная игрушка. Дракон раскрыл пасть, в которой колебалось неяркое красное, словно раскаленные угли, свечение. Оказывается, голову он все-таки приподнял, но на полметра от пола, не больше. В пасти были видны внушительные зубы, острые и конусообразные, длиной чуть больше локтя Иримэ.
Повинуясь скорее инстинктам, чем расчету, эльфийка отпрыгнула в сторону, и вовремя: там, где она только что стояла, пронесся язык пламени. Узкий и довольно слабый, он не был предназначен для того, чтобы убить, но его вполне хватило бы, чтобы сильно обжечь. Иримэ не очень-то хотела проверять, намеренно ли существо так поступило, или оно - совсем еще детеныш, и не умеет выпускать больше огня. Важно было лишь то, что пройти мимо не получилось, и придется теперь принять бой. А еще вспышка света на миг выхватила из темноты немалый кусок пещеры, и Лалвендэ заметила, что чуть поодаль от нее и дракона кто-то лежал. Вероятно, предыдущая жертва, от которой тварь отвлеклась на нее саму. Пока Иримэ изображала беспомощность, ей редко удавалось незаметно приоткрыть глаза в чьем-либо присутствии, однако пары украдкой брошенных взглядов вполне хватило, чтобы запомнить лицо Ломэлоттэ. И сейчас это была она, хотя в короткой вспышке ее, всю перемазанную грязью и черной пылью и с наполовину сгоревшими волосами, было не так-то просто узнать. Разум Иримэ был полностью закрыт, и от этого чувства притуплялись, так что она не могла определить, жива северянка или уже нет. По крайней мере, для этого потребовалось бы отвлечься от куда более насущной проблемы.
Дракон уж поворачивался в ее сторону, и спустя мгновение, ей пришлось снова уворачиваться. На этот раз тварь прицелилась лучше, да и пламя было жарче и шире, так что оно опалило рукав рубашки, от чего черная ткань начала тлеть и неприятно жечь кожу. Поэтому, уходя от следующего "залпа", Иримэ упала и прокатилась по полу, чтобы потушить огонь. Получилось не до конца, но она просто заставила себя не обращать внимания на докучливое жжение.
Продолжая уходить от огня, она ждала подходящего момента для атаки. Поскольку дракон еще был мал, его шкура была достаточно мягкой, чтобы пробить ее мечом, так что Лалвендэ хотела обойти тварь сбоку, запрыгнуть ей на спину и перерубить хребет. После нескольких неудачных попыток, оканчивающихся для нее мелкими ожогами и тлеющей одеждой, она все же оказалась сзади от огромной морды. Глазам было трудно привыкнуть к чередованию непроглядной темноты и ослепительного света пламени, но ошибиться и не найти тушу дракона было почти невозможно. Она готова была уже ухватиться за поднимающийся над хребтом гребень и запрыгнуть наверх, но реакция дракона мало уступала ее собственной. В тот момент, когда она потянулась к костяным наростам на его спине, ее настиг и отшвырнул прочь мощный удар хвоста. Иримэ пролетела по воздуху несколько метров и приземлилась на кучу каких-то камней, перемешанных и обугленными костями. Спиной он а упиралась во что-то твердое и более-менее гладкое, что могло быть только стеной пещеры. Последнее было очень скверно, поскольку пространства для маневра стало значительно меньше. Дракон не давал ей передышки и снова дохнул огнем, так что едва опомнившаяся Иримэ успела только откатиться в сторону. Но и это было сделано недостаточно быстро, так что левый бок и спину окатило волной нестерпимого жара, и она почувствовала запах собственного горелого мяса и волос.
Видимо, думая, что уже одержал победу, дракон быстро пополз к ней, готовясь закрепить успех с помощью зубов, когтей и своего огромного веса. Лалвендэ заставила свое роа временно не чувствовать боли и встала, чтобы нанести твари решающий удар, либо погибнуть. Дракон резко бросился вперед, раскрыв пасть и собираясь перекусить ее пополам. Иримэ снова ушла в сторону и, подняв меч, вонзила его прямо в горящий золотым огнем правый глаз существа. Клинок прошел сквозь глазное вещество и достал до мозга, но для дракона он был все равно, что тонкая игла. Он взревел от боли и замотал головой, поливая все вокруг потоками огня, и издыхать еще явно не собирался. Иримэ выпустила меч и, прикрывая руками глаза и нос, чтобы не ослепнуть от жара и не обжечь легкие раскаленным воздухом, бросилась вправо, туда, где у твари образовалась слепая зона.
Теперь, уворачиваясь от слепо хлещущего хвоста, она подобралась к его спине, и на этот раз ей удалось ухватиться за гребень. Стоило ей забраться дракону на спину, как тот заметался еще сильнее, пытаясь ее стряхнуть, но Иримэ держалась крепко и медленно продвигалась к его голове. Наконец она добралась до последнего нароста, венчающего голову твари и, ухватившись за него рукой и упираясь коленом в его вытянутый череп, дотянулась до торчащего из глаза клинка и выдернула его. Тварь заревела еще громче, и Лалвендэ окатило фонтаном горячей едкой крови, так что она едва успела зажмуриться, чтобы уберечь глаза. После этого эльфийка метнулась назад, туда, где огромная змеиная голова оканчивалась толстой, едва различимой шеей. Тем временем дракон понял, как стряхнуть с себя врага и, оттолкнулся от пола короткими лапами, чтобы перекатиться через себя. Однако же завершить маневр ему не удалось, потому что в последний момент, прежде, чем спрыгнуть с твари, Иримэ вонзила клинок снизу вверх под основание черепа. Дракон остался лежать на спине, его лапы еще какое-то время подергивались, а хвост метался в разные стороны, из пасти вырывались слабые сполохи огня. Но теперь с ним однозначно было покончено.
Иримэ неловко приземлилась рядом с ним. Напряжение и ярость боя постепенно проходили, и многочисленные ожоги давали о себе знать. Почти ползком, с трудом заставляя себя не выть от боли при каждом движении, она отправилась искать Ломэлоттэ. Если девушка еще жива, она ее отсюда вытащит. Хотя бы потому, что сохранила ей жизнь совсем не для того, чтобы ее убили гораздо более мучительно. Поиски в темноте увенчались успехом, когда не выть уже почти не получалось, но позволить себе такую слабость было противно, и Иримэ искусала себе губы, так что кровь тонкой струйкой стекала по подбородку и капала на каменный пол и остатки обгоревшей рубашки. Наткнувшись на нее, Лалвендэ осторожно провела пальцами по лицу, нащупала пульс на шее и стала осторожно исследовать неожиданную "находку дальше", чтобы определить повреждения. Глаза девушки были открыты, но она не пошевелилась на ее прикосновения, хотя и дышала. У людей такое бывает - когда боль или страх таковы, что человек не может их переносить, он просто "отключается" и перестает что-либо воспринимать. Кажется, именно это с северянкой и произошло. Ее руки от кисти до локтя были туго стянуты веревкой и прижаты к груди, так что Иримэ сняла с пояса кинжал - разумеется, трофейный - и разрезала путы. В какой-то момент рука у нее соскользнула, и остро отточенное лезвие резануло по коже. Ломэлоттэ вздрогнула - и это уже обнадеживало.
Закончив, Лалвендэ завалилась на бок и довольно долгое время - она не смогла бы сказать, сколько - приходила в себя. Роа настойчиво требовала покоя и охлаждающих повязок, но ни того, ни другого не было, и в конце концов, Иримэ встала, хоть на это потребовались вся ее воля и упорство. Но она не остановилась на достигнутом и еще подняла Ломэлоттэ и закинула ее руку себе на правое плечо. Удивительно, но сейчас, когда она тащила на себе аданет, идти было не так уж тяжело, а выход из драконьего обиталища - возможно, тот же самый, которым она сюда попала - нашелся довольно быстро. Судя по всему, Твердыня вдруг перестала ей мешать. А когда она без особых блужданий вышла к небольшому каменному закутку, где можно было отдохнуть и перевести дух, ей и вовсе стала казаться, что она ей помогает. Здесь с потолка сочилась вода, стекая по полу тоненьким ручейком, текущим в им же промытой канавке. Вода была вполне сносной, так что Иримэ напилась и умылась, а потом, набрав полные горсти, брызнула ею на лицо Ломэлоттэ, чтобы привести ее в чувства.
А дальше можно играть)))
Блох пока не ловила.
В общем, как-то оно так...
(Читать.)Этот взгляд был бы, наверное, очень трогательным, если бы глаза существа не были шириной с две ее ладони и не находились на уровне лица Иримэ - и той оставалось лишь надеяться, что дракон приподнял голову, а не положил ее не землю. Медленно, очень медленно Иримэ сделала шаг назад, а потом несколько шагов вбок, чтобы уйти с того места, куда существо сможет дохнуть пламенем. Но огромная голова поворачивалась вслед за ней, правда, к счастью, дракон не спешил нападать. Иримэ замерла, прислушиваясь к малейшим колебаниям воздуха, чтобы определить, в какой стороне следующий проход. Определив направление, она так же медленно, не поворачиваясь к твари спиной, попыталась уйти. Однако стоило ей отдалиться на десяток шагов, как дракон издал протяжный звук, слишком низкий для писка и слишком высокий для рыка, и в нем явственно читалось разочарование. От ребенка пыталась убежать интересная игрушка. Дракон раскрыл пасть, в которой колебалось неяркое красное, словно раскаленные угли, свечение. Оказывается, голову он все-таки приподнял, но на полметра от пола, не больше. В пасти были видны внушительные зубы, острые и конусообразные, длиной чуть больше локтя Иримэ.
Повинуясь скорее инстинктам, чем расчету, эльфийка отпрыгнула в сторону, и вовремя: там, где она только что стояла, пронесся язык пламени. Узкий и довольно слабый, он не был предназначен для того, чтобы убить, но его вполне хватило бы, чтобы сильно обжечь. Иримэ не очень-то хотела проверять, намеренно ли существо так поступило, или оно - совсем еще детеныш, и не умеет выпускать больше огня. Важно было лишь то, что пройти мимо не получилось, и придется теперь принять бой. А еще вспышка света на миг выхватила из темноты немалый кусок пещеры, и Лалвендэ заметила, что чуть поодаль от нее и дракона кто-то лежал. Вероятно, предыдущая жертва, от которой тварь отвлеклась на нее саму. Пока Иримэ изображала беспомощность, ей редко удавалось незаметно приоткрыть глаза в чьем-либо присутствии, однако пары украдкой брошенных взглядов вполне хватило, чтобы запомнить лицо Ломэлоттэ. И сейчас это была она, хотя в короткой вспышке ее, всю перемазанную грязью и черной пылью и с наполовину сгоревшими волосами, было не так-то просто узнать. Разум Иримэ был полностью закрыт, и от этого чувства притуплялись, так что она не могла определить, жива северянка или уже нет. По крайней мере, для этого потребовалось бы отвлечься от куда более насущной проблемы.
Дракон уж поворачивался в ее сторону, и спустя мгновение, ей пришлось снова уворачиваться. На этот раз тварь прицелилась лучше, да и пламя было жарче и шире, так что оно опалило рукав рубашки, от чего черная ткань начала тлеть и неприятно жечь кожу. Поэтому, уходя от следующего "залпа", Иримэ упала и прокатилась по полу, чтобы потушить огонь. Получилось не до конца, но она просто заставила себя не обращать внимания на докучливое жжение.
Продолжая уходить от огня, она ждала подходящего момента для атаки. Поскольку дракон еще был мал, его шкура была достаточно мягкой, чтобы пробить ее мечом, так что Лалвендэ хотела обойти тварь сбоку, запрыгнуть ей на спину и перерубить хребет. После нескольких неудачных попыток, оканчивающихся для нее мелкими ожогами и тлеющей одеждой, она все же оказалась сзади от огромной морды. Глазам было трудно привыкнуть к чередованию непроглядной темноты и ослепительного света пламени, но ошибиться и не найти тушу дракона было почти невозможно. Она готова была уже ухватиться за поднимающийся над хребтом гребень и запрыгнуть наверх, но реакция дракона мало уступала ее собственной. В тот момент, когда она потянулась к костяным наростам на его спине, ее настиг и отшвырнул прочь мощный удар хвоста. Иримэ пролетела по воздуху несколько метров и приземлилась на кучу каких-то камней, перемешанных и обугленными костями. Спиной он а упиралась во что-то твердое и более-менее гладкое, что могло быть только стеной пещеры. Последнее было очень скверно, поскольку пространства для маневра стало значительно меньше. Дракон не давал ей передышки и снова дохнул огнем, так что едва опомнившаяся Иримэ успела только откатиться в сторону. Но и это было сделано недостаточно быстро, так что левый бок и спину окатило волной нестерпимого жара, и она почувствовала запах собственного горелого мяса и волос.
Видимо, думая, что уже одержал победу, дракон быстро пополз к ней, готовясь закрепить успех с помощью зубов, когтей и своего огромного веса. Лалвендэ заставила свое роа временно не чувствовать боли и встала, чтобы нанести твари решающий удар, либо погибнуть. Дракон резко бросился вперед, раскрыв пасть и собираясь перекусить ее пополам. Иримэ снова ушла в сторону и, подняв меч, вонзила его прямо в горящий золотым огнем правый глаз существа. Клинок прошел сквозь глазное вещество и достал до мозга, но для дракона он был все равно, что тонкая игла. Он взревел от боли и замотал головой, поливая все вокруг потоками огня, и издыхать еще явно не собирался. Иримэ выпустила меч и, прикрывая руками глаза и нос, чтобы не ослепнуть от жара и не обжечь легкие раскаленным воздухом, бросилась вправо, туда, где у твари образовалась слепая зона.
Теперь, уворачиваясь от слепо хлещущего хвоста, она подобралась к его спине, и на этот раз ей удалось ухватиться за гребень. Стоило ей забраться дракону на спину, как тот заметался еще сильнее, пытаясь ее стряхнуть, но Иримэ держалась крепко и медленно продвигалась к его голове. Наконец она добралась до последнего нароста, венчающего голову твари и, ухватившись за него рукой и упираясь коленом в его вытянутый череп, дотянулась до торчащего из глаза клинка и выдернула его. Тварь заревела еще громче, и Лалвендэ окатило фонтаном горячей едкой крови, так что она едва успела зажмуриться, чтобы уберечь глаза. После этого эльфийка метнулась назад, туда, где огромная змеиная голова оканчивалась толстой, едва различимой шеей. Тем временем дракон понял, как стряхнуть с себя врага и, оттолкнулся от пола короткими лапами, чтобы перекатиться через себя. Однако же завершить маневр ему не удалось, потому что в последний момент, прежде, чем спрыгнуть с твари, Иримэ вонзила клинок снизу вверх под основание черепа. Дракон остался лежать на спине, его лапы еще какое-то время подергивались, а хвост метался в разные стороны, из пасти вырывались слабые сполохи огня. Но теперь с ним однозначно было покончено.
Иримэ неловко приземлилась рядом с ним. Напряжение и ярость боя постепенно проходили, и многочисленные ожоги давали о себе знать. Почти ползком, с трудом заставляя себя не выть от боли при каждом движении, она отправилась искать Ломэлоттэ. Если девушка еще жива, она ее отсюда вытащит. Хотя бы потому, что сохранила ей жизнь совсем не для того, чтобы ее убили гораздо более мучительно. Поиски в темноте увенчались успехом, когда не выть уже почти не получалось, но позволить себе такую слабость было противно, и Иримэ искусала себе губы, так что кровь тонкой струйкой стекала по подбородку и капала на каменный пол и остатки обгоревшей рубашки. Наткнувшись на нее, Лалвендэ осторожно провела пальцами по лицу, нащупала пульс на шее и стала осторожно исследовать неожиданную "находку дальше", чтобы определить повреждения. Глаза девушки были открыты, но она не пошевелилась на ее прикосновения, хотя и дышала. У людей такое бывает - когда боль или страх таковы, что человек не может их переносить, он просто "отключается" и перестает что-либо воспринимать. Кажется, именно это с северянкой и произошло. Ее руки от кисти до локтя были туго стянуты веревкой и прижаты к груди, так что Иримэ сняла с пояса кинжал - разумеется, трофейный - и разрезала путы. В какой-то момент рука у нее соскользнула, и остро отточенное лезвие резануло по коже. Ломэлоттэ вздрогнула - и это уже обнадеживало.
Закончив, Лалвендэ завалилась на бок и довольно долгое время - она не смогла бы сказать, сколько - приходила в себя. Роа настойчиво требовала покоя и охлаждающих повязок, но ни того, ни другого не было, и в конце концов, Иримэ встала, хоть на это потребовались вся ее воля и упорство. Но она не остановилась на достигнутом и еще подняла Ломэлоттэ и закинула ее руку себе на правое плечо. Удивительно, но сейчас, когда она тащила на себе аданет, идти было не так уж тяжело, а выход из драконьего обиталища - возможно, тот же самый, которым она сюда попала - нашелся довольно быстро. Судя по всему, Твердыня вдруг перестала ей мешать. А когда она без особых блужданий вышла к небольшому каменному закутку, где можно было отдохнуть и перевести дух, ей и вовсе стала казаться, что она ей помогает. Здесь с потолка сочилась вода, стекая по полу тоненьким ручейком, текущим в им же промытой канавке. Вода была вполне сносной, так что Иримэ напилась и умылась, а потом, набрав полные горсти, брызнула ею на лицо Ломэлоттэ, чтобы привести ее в чувства.
А дальше можно играть)))